13 маньяков - Страница 59

Моя воля была окончательно сломлена, когда в девятой гимназии ввели форму.

Каждое утро, торопясь на работу, я видел их – девственных блудниц в белых блузках, синих жакетиках и клетчатых коротких юбках. Одетые в одинаковые кукольные одежки, они порхали мимо меня – переходные формы от ангела к шлюхе. Их кожа матово сияла. Их розовые, пухлогубые, блестящие рты манили и призывали, сами не зная, что. Они болтали и вечно поправляли волосы. Они обнимались друг с дружкой при встрече, хохотали и сверкали голыми ножками. Они ведать не ведали о том, как уже через пару лет их прогнет под себя ненасытный, безжалостный мир.

Долгие месяцы я ходил, вминая в доводы разума безудержную эйфорию, вызванную созерцанием прекрасных созданий, уговаривая себя, что играть в куклы – не мужское занятие. Но как же хотелось!.. Как же!..

Смена времен года заставала меня в одном и том же состоянии – мучительном восторге от близости их теплых эманаций. Я вращался вокруг по сжимающейся орбите, я истязал себя, украдкой рассматривая их, мучился и наслаждался.

А по ночам мне снились сны. Красные, тяжелые, постыдные. Восхитительные.

* * *

– Александр Иванович, ну что же вы?! – сверкнула узкими стеклами очков директриса. – В этом году многие ученики захотели сдавать ЕГЭ по химии. И не в последнюю очередь – благодаря вам. Вы блестяще знаете предмет…

Ну еще бы!

– …доступно излагаете материал. На ваших уроках интересно! Скажу больше – мы гордимся вами!

Я застенчиво засопел. Дура, неужели ради твоей жалкой похвалы кандидат химических наук бросил непыльную должность в крупном проектном институте и пошел в учителя?

Фосфор в воздухе горит, выделяет ангидрид…

– Вы работаете у нас всего два года, но, несмотря на небольшой стаж, как никто достойны представлять наш коллектив на муниципальном конкурсе. Учитель года! А?! Как звучит! Соглашайтесь!

Я согласился. Сил больше не было терпеть ее безумный сухой взгляд и тухлый запах изо рта вперемешку с «Шанель».

* * *

Жена только плечами пожала. Учитель года? Чем бы дитя ни тешилось… Оправившись от шока, вызванного моим переходом в школу, она, похоже, окончательно уверилась в моей неизлечимой инфантильности. Она не устраивала сцен, не закатывала истерик, а как-то затаилась. Видимо, решала, насколько удобно ей будет и дальше жить со мной. Кажется, она начала подыскивать подходящую замену. Я не раз замечал выражение ее глаз, когда она смотрела на какого-нибудь самца, – ищущее, оценивающее, призывное. Я не возражал. Ее негодование по поводу тех жалких грошей, которые я приносил в день получки, сыграло мне на руку – я занялся репетиторством.

Они приходили ко мне домой, садились за рабочий стол в моем кабинете. Развратные мотыльки, переполненные теорией и лишь приступающие к робким практикам, страстно желающие пойти на поводу бушующих гормонов. Пятнадцатилетние преступницы, виновные лишь в том, что я никак не мог выбрать. Их прозрачные блузки, не скрывающие колышущиеся, словно нежные медузы, округлости в белых кружевных чашечках, их креветочно-розовые коленки под клетчатыми подолами и тонкие пальчики вздымали волну сумасшествия, в которой я плыл, как похотливый левиафан, жаждущий заглотить их всех. Их змеиный магнетизм заставлял ныть мои чресла в то время, как я учил их любоваться рядами валентностей, пересыпая речь стишками-запоминалками…

Натрий, калий, серебро с водородом заодно.

С кислородом – магний, ртуть, кальций, барий и бериллий.

С ними цинк не позабудь.

Трехвалентен алюминий…

Они хмыкали, как кошки. Они трясли челками и доверяли мне, как рождественскому деду.

* * *

С середины января до конца февраля я, согласно утвержденной программе, доказывал, что лучшего учителя во всем городе днем с огнем не сыщешь. Сто раз пожалел, что ввязался в эту канитель с конкурсом, однако деваться было некуда – сляпал персональный сайт, проводил открытые уроки, беседовал с родителями и учащимися под прицелом жюри, сухозадых матрон из управления образования…

Я победил. Выиграл муниципальный конкурс «Учитель года». Торжественная церемония награждения плавно перетекла в местный ресторанчик, где я в принудительно-ласкательном порядке должен был проставиться и оттанцевать своих идейных вдохновителей – директрису и завуча.

Меня невероятно веселило их железобетонное кокетство, пропахшее лаком для волос и мазью от варикоза. Французский маникюр хищно скользил по моим плечам, когда я галантно покачивал их мясистые тела в такт слащавой кабацкой пошлятине.

Домой я вернулся за полночь.

– Мне «Учителя года» дали, – дохнул я перегаром в ухо сонной жене.

– Поздравляю, – промычала она в ответ и отодвинулась, натянув на голову одеяло.

* * *

Электрический свет в школьном коридоре высасывал мозг. Я лавировал среди них во время большой перемены, как бы невзначай касаясь одежды, волос, плотной сладострастной ауры, вдыхая ароматы вывернутыми наизнанку легкими. Мысли были ломкими, как резина в жидком кислороде. Словно стая обезумевших шершней, жалили меня их равнодушные взгляды и торопливые, сквозь зубы, приветствия.

Вдруг по затылку хлестнуло болью – девичий вопль раздался совсем рядом. Я обернулся вместе со всеми, но медленно, будто облепленный с ног до головы мокрыми водорослями.

– Зотова! – испуганно ахнула белобрысая девятиклассница, склонившись над худенькой девочкой. Та сидела на полу на коленях и прижимала обе руки ко рту. Сквозь пальцы сочилась кровь.

Фенолфталеиновый в щелочах малиновый… Я нырнул в оргазматический хаос, блаженная дрожь сопровождала мое наслаждение при виде травмированного ребенка…